СаУ / Коридоры -------->

Удивительно, что ещё совсем недавно ему казался этот коридор нескончаемым путём. всё-таки жизнь загадочная штука и порой восприятие играет с тобой в злые шутки. И если хоть немного ослабишь хватку и позволишь мыслям или же чувствам выйти из под контроля, то мир твой, можно сказать, перевернётся вверх ногами. Минута может показаться вечность, а может час пролететь словно и не час вовсе, а всего лишь пять минут. Ты можешь начать раздражаться из-за мелочей, слишком серьёзно и слишком близко всё к сердцу принимать, ты можешь внезапно разозлиться и останется лишь недоумевать, что же это такое вообще тут творится и кто придумал этот безумный-безумный мир, и людей в частности. Ты можешь сам себя сбить с толку, а можешь и других запутать. Именно поэтому так важно уметь себя контролировать, держать в узде так сказать. А капитану отряда тем более непозволительно расслабляться, даже если и отдых у него, да и что вообще есть отдых? Что он из себя представляет? И так ли он будет на пользу, как думается по началу? Да и разве может он расслабиться? Нет, только не в это время и уже никогда в другое. Думал ли он когда-нить о том, что не плохо было бы хотя бы на время забыться? Нет, пока цель не будет достигнута, даже намёка на подобную мысль нельзя допустить.
Совсем скоро они достигли пункта назначения, а именно - кабинет Смотрителя. Без сомнения, это самая важная часть в любом из Управлений, наверное, это единственное, что объединяло их. Точнее, объединяло то, что в каждом Управлении уважали и прислушивались к Смотрителям. И это не удивительно, каждый прекрасно понимает, что не всякий сможет нести эту ношу, занимать данную должность. Однако отнюдь не каждый понимает, через что им приходится проходить какие решения принимать, не каждый понимает, чем они жертвуют и что после этого остаётся. Но каждый старается из-за всех сил, как может, помочь, да хотя выполнить на "ура" тоже поручение, всего ничего, но для кого-то, это единственное, что он в состоянии сделать. Прислушиваться, помогать, совещаться и указать на ошибку, если такая имеется. Вы нигде не найдёте более прочных связей, чем здесь. Даже в Североамериканском Управлении, известном своими секретными эксперименты, даже в таком месте, это вещь всегда будет неизменной. Да и почему кто-то считает их жестокими или же варварами? Почему не принимают их методы и, даже не попытавшись понять, критикуют и осуждают? Ведь для многих, это такой же дом, для многих, это место значит больше, чем какое бы-то ни было ещё. Ведь и они тоже люди, просто выбрали иной путь, ежели остальные. Разве это плохо? Стараться спасти мир? Разве важны методы, а не результат? Разве они смогут когда-нибудь понять, что чувствуют обитатели этого Управления, через что проходят? Они называют себя сильными, они гордятся своими способностями, гордятся тем, что служат Богу. Но даже и не думают, что может, кто-то ещё хотел бы помочь, что невыносимо наблюдать, как рушится Мир, как рушится то, что дорого и чтобы защитить это, чтобы не потерять смысл жизни, чтобы не упустить из виду цель... ради этого каждый человек пойдёт на любые методы, не важно какие. Даже самый жестокий и казалось бы безэмоциональный человек преображается, когда угрожают важной в его жизни вещи, важному человеку, когда пытаются отнять то единственное, что имеет значение.
Как только они вошли в кабинет, их сразу же окутала темнота и прохлада, лишь из коридора шёл тусклый свет, а может он лишь казался тусклым. Даже после того, как Рэни включила свет, Мадарао какое-то время молча осматривал кабинет. Он был знаком до каждой мелочи, однако без главного, он казался каким-то пустым и воспринимался совершенно иначе, казалось, что даже аура места менялась, а может просто потускнела. А главным был обитатель этого кабинета, а точнее обитательница - Рэни Эпштейн, Смотрительница Североамериканского Управления. И когда она села на своё законное место, казалось, что всё встало на свои места, всё снова стало таким привычным, таким родным и, быть может, даже домашним. Мадарао даже улыбнулся про себя, потому что казалось, что на душе стало легче и неясная тревога, понимание того, что чего-то не хватает и что-то не так, мгновенно исчезли. Однако улыбался, пусть и только внутренне, он не долго, потому что она-таки задала тот роковой вопрос, который парень так и не смог сформулировать. Говорить про то, что ещё совсем недавно он чуть ли не сходил с ума, Мадарао не собирался, но и прямо сказать, что без дела сидеть больше не может и ему бы заданьице какое-нибудь подкинули, внезапно так, он тоже не мог. И тут не только дело, так называемой, чести, гордости и принципов. Хоть он и казался равнодушным человеком, но всё-таки был понимающим и пусть не каждый это осознаёт, и пусть для всех он лишь ходячий чурбан aka вредная бука, факт оставался фактом, просто недоказанным и вряд ли когда-то будет доказан. Потому забивать голову Рэни сразу с дороги, он не собирался, главное найти правильный подход, ненавязчивый и непринуждённый, если это вообще возможно.
- Хотел узнать, как прошла ваша поездка и не нужна ли вам моя помощь - нет, он всё-таки не пришёл до конца в себя, а быть может прямолинейность просто даёт о себе знать, ну по крайней мере, он честно старался не показать виду, что ещё немного и "прости-прощай, меня не забывай".

Отредактировано Мадарао (10-11-2010 05:16:44)

Тут уже Мадарао готов был убиться об стенку, утопиться в унитазе, сброситься со скалы… и дальше вниз по списку… ведь он слышал о том, что случилось, пусть мельком, но слышал. В принципе-то он вообще был в курсе всех событий, по статусу положено, но сегодня явно не его день, потому что всё шло не так как надо, вверх тормашками и задом наперёд. И упустить такую деталь, да что там деталь, такое событие, это сверх идиотизм и глупость. Ну конечно же он не стал долбиться головой об стенку и дело даже не в том, что рядом сидела Рэни, будь он и один, всё равно не стал бы, всё-таки мозги пока на месте, разве что парочку болтиков где-то потерялись. Поэтому, Мадарао решил считать, что это было своего рода проявлением вежливости, ну не будешь же себе говорить, что сошёл с ума? Зелёные человечки пока не кажутся, значит всё нормально. Это все усталость. Усталость от ничегонеделания. Да, именно так. Отвечать он не стал, лишь всё так же с казалось бы равнодушным лицом, кивнул в ответ. А что тут скажешь? Сочувствовать он не станет, говорить, что всё наладится, что это всё проделки Судьбы, что могло бы быть и хуже? Зачем? Она и так всё это знает.
Неожиданно наступившую тишину, хотя так обычно всегда и есть, если собеседник ваш Мадарао, нарушила молодая девушка, принёсшая кофе. Да, именно кружки кофе не хватает на столе у Смотрителя, это неизменная часть каждого управляющего Подразделением Ордена. Парень даже не успел подумать, о чём не думать отказываться, как тут же понял, что Эпштейн имела в виду. Коньяк. Нет, Мадарао не был рьяным любителем спиртного и даже в данный момент сам бы точно не взялся хоть каплю в рот взять, кто знает, как тогда мысли в голове встанут, может они вообще решат разбежаться и в кучку больше не собираться? А для командира отряда это явно ни есть хорошо. Однако тут уже проявилось совсем несвойственное Мадарао противоречие – с другой стороны, именно этого он сейчас и хотел, а может напротив тогда мозги встанут на место, кто знает? Вот только он и шагу не сделал вперёд и тут не скромность играла, что он мол стесняется подойти и взять кружку горячего кофе, что так притягательно манил своим ароматом. Что вы,  такая штука, как скромность, совсем не свойственна этому парню. Поэтому тот лишь всё так же холодно ответил – я и не думал отказываться, это было бы грубо с моей стороны – и надо сказать, что такие слова звучали весьма странно из его уст. Потому что он так и продолжил стоять на месте и смотреть на Рэни и не взял ему предложенную кружку кофе, уже скорее из принципа, скажем так, капитанские привычки или же просто такое воспитание, а может даже принципы.

На такой ответ Мадарао, Рэни довольно живо отреагировала, хотя стало сразу ясно, что даже если скажи он "нет", то в итоге всё равно бы сидел и вместе с ней дул кофе. Нет, естественно он не был против, даже в какой-то мере солидарен с ней, хоть и где-то в глубине сознания настойчиво копошился один такой вредный таракан и пищал, что мол "что ты творишь? Какой кофе, какой коньяк?! Ты что забыл, КТО ты?". Но Мадарао не стал слушать таракана и с невозмутимым видом раздавил его, дабы тот не капал на мозга. Парень не спеша прошёл к столу и, взяв свою кружку кофе с коньяком, сел на предложенный стул, хотя пить его он не спешил и лишь молча держал в руках, а сам даже как-то отстранёно смотрел на Смотрительницу, нет, это не значит, что ему было неинтересно и он желал по скорее свалить, это просто привычка уже, редко можно увидеть на его лице другое выражение. Да и если быть совсем честным, то было как-то не совсем уютно, даже скорее непривычно, вот так сидеть с Рэни Эпштейн и пить кофе, ведя беседу а-ля хорошие друзья. И дело даже не в том, что быть другом такая уж проблема, может он и был им, но сам старался избегать каких бы-то ни было отношений, ведь это есть слабость, а он должен, нет, он обязан быть сильным. Да и разговаривать Мадарао не привык, разве что с самим собой и своими тараканами. Когда парень услышал вопрос, то даже как-то напрягся, он знал, что рано или поздно кто-нибудь, да спросит его об этом, но можно сказать, что не совсем готов был к этому. Нет, Мадарао прекрасно знал, что сказать, однако в моральном плане всё-таки всегда при упоминании об этом что-то словно дёргалось, непонятная тревога, лёгкое чувство вины и волнение. Он никогда не показывал своих чувств и никогда не будет показывать их, но это же не значит, что он ничего не чувствует. Просто так надо, а раз надо, значит надо. Просто он привык делать то, что необходимо и он прекрасно осознаёт всю ответственность, что лежит на его плечах. Но она ведь его сестра. Родная сестра. Единственный родной человек в этом мире, единственный близкий человек. И пусть он не показывает свои чувства, пусть он ничего не говорит и ведёт себя так же как и со всеми - холодно, равнодушно. Тут нет никаких исключений, их просто не должно быть, их нельзя допускать. Семейный узы, какие-то связи не должны мешать выполнению заданий. Но она была ЕГО сестрой, он ей дорожил, на самом деле дорожил и он всегда старался не думать о том, что с ней что-то может случиться, он понимал, что этого нельзя будет избежать, ведь идёт Война, эта глупая и бессмысленная Война, но в ней именно они обязаны победить, а на Войне никогда не бывает просто, да что там... вообще в жизни не бывает просто. И он понимал, что если что-то случится с ней, то должен будет сделать то же, что и с любым другим членом команды, он всё понимал, он осознавал всё, но он не был застрахован от того, что будет чувствовать, увы, чувствам не прикажешь и как ты их не скрывай, себя обмануть нельзя.
- Потому что она сама сделала свой выбор, я как никто другой понимаю её и не в праве отговаривать, да она бы и не послушала меня - спокойно ответил Мадарао. Да, он давно приготовил этот ответ, просто, без лишних слов, да и правдиво. Так должно быть и всё тут. Он всё прекрасно понимал, он понимал, что каждый воин на счету, но в глубине души он боялся за неё, но он никогда сможет показать этого и дело тут уже не только в принципах.

Отредактировано Мадарао (19-11-2010 23:21:29)

Что тут сказать, разговор шёл слишком уж странный. Нет, так-то ничего странного в нём не было, со стороны он мог показаться самым обычным и непринуждённым. Но что может знать сторонний наблюдатель? Что он может знать о них, о их чувствах? О том, сколько силы и веса в таких простых и казалось бы ничего не значащих словах? Ни для кого из Третьих, ни для Рэни… ни для кого не было это простым разговором. Слишком много смысла, слишком много чувств, воспоминаний и Мадарао инстинктивно всегда избегал подобных тем. И если остальным он мог просто не ответить, то с Рэни не мог промолчать. Почему? Всё просто, пусть он не понимал её, пусть он не понимал, что она чувствует, но он знал, что женщина несёт весьма нелегкую ношу. И если они по доброй воле пошли на Эксперимент, прекрасно осознавая риск. Видя перед собой цель впереди и даже в какой-то мере стремясь к своим мечтам… для них этот Эксперимент был чем-то вроде спасительного круга, счастливый билет, что удалось вытащить, второй шанс… вторая жизнь. Но что же тогда Рэни? Ведь для всех остальных, это не более чем дикость. Ведь никто никогда не сможет понять почему они решились на этот шаг. А он даже и не думал, он сразу согласился, потому что он знал чего хочет, потому что у него была цель, у него было к чему стремиться. И не важно, что думают другие, они всё равно не поймут. У Экзорцистов изначально есть оружие, они обладают Чистой Силой и, чёрт возьми! Они даже не представляют КАК им повезло. А кто-то сетует на это, ненавидит за то, что она им досталась… мир жесток и не справедлив и мы должны как можем к нему приспосабливаться и если они не ценят этого – пусть, а он в свою очередь сделает всё возможное, чтобы не стоять в стороне, чтобы защитить тех, кто ему дорог. Для него это нормально, для всех Третьих это нормально. Для остальных нет. А Рэни была той, кто управлял этим Экспериментом, она тот человек, который дал им этот шанс и он никогда не узнает, что она чувствовала и как ей далось такое решение, он никогда этого не узнает, но он всегда будет ей благодарен за то, что она всё-таки согласилась. За то, что она позволила им тоже принять участие в этой Войне. Она дала им надежду и можно даже сказать, она и была тем лучом солнца, что направил их, что дал силы бороться, что дал шанс осуществиться тому, к чему они стремились. И он уважал её за то, что она смогла взвалить на плечу эту ношу, ведь это же насколько сильным человек надо быть, чтобы согласиться на это, понимая, что тебя ждёт впереди? Что скрывать, ему было комфортно в компании с ней и даже, можно сказать, что все они – Тэвак, Рэни, Токуса, Киредори, Гоши… все они стали своего рода семьёй для него. Да, он никогда этого не скажет, никогда не покажет, но ведь это так. Они те, кто не дают ему потеряться в этой тьме, они те, кто освещают этот путь, они те, кто дают ему силы, они те, ради кого стоит жить, кого хочется защитить и они те, кто никогда не узнают об этом. А может, даже и знают, но вряд ли, хоть кто-нибудь скажет о том, что чувствует, не в их правилах и принципах открываться перед кем бы-то ни было. Нет, он не был удивлён тому, что Эпштейн спросила, но он не знал, что сказать. Нет, он знал, что тут сложного? Рассказать краткую характеристику на каждого из них? Но с другой стороны, было желание, хоть немного, совсем чуть-чуть, но добавить в этот стандартный ответ чего-то своего.
- они прекрасные войны, ответственные, чётко видят перед собой цель и никогда не свернут со своего пути. Они абсолютно разные, но в духовном плане напротив близки, как никто другой. Тэвак, в душе ещё ребёнок, но она старается выглядеть взрослой и порой слишком опрометчива, однако для своего возраста, она слишком серьёзна, что есть плюс для неё, потому что иначе она бы не смогла стать той, кем является сейчас. Токуса – заряд энергии – «у него словно шило в энном месте» - он никогда не упустит случая с кем-нибудь вступить в бессмысленный разговор, а то и спор, на губах зачастую ехидная улыбка и колкости для него обычное дело, при этом невероятно вежлив. Ему я, не задумываюсь,  доверю защищать свой тыл, такого бойца как он не найти, он прямолинеен и чётко идёт к намеченной цели. Однако слишком громкий и порой раздражительный. Киредори, самая беззаботная из нас, иногда кажется, что для неё всё игра, однако это совсем не значит, что она хуже остальных, она так же важный член нашей команды. Гоши более спокоен и сдержан, он пойдёт выполнять задание, без лишних слов - всё так же холодно, как и всегда ответил Мадарао, глядя Рэни прямо в глаза и держа в руках так и не тронутую кружку кофе, который уже начал остывать.

Отредактировано Мадарао (24-11-2010 23:20:11)

- Да, Токуса отличился во время эвакуации главки – первое, что ответила Рэни, а Мадарао лишь хмыкнул про себя «да, Токуса всегда отличиться чем-нибудь» и это было правдой, у Токусы талант был привлекать к себе внимание и до сих пор для него загадка, как он вообще попал в отряд «Ворон»? Нет, Мадарао конечно же не жалел об этом, даже напротив – рад, если вообще  можно к нему использовать такое слово. И опять же, если говорить о нём как об обычном человеке, забыв про то, что так-то он всегда ходит бука букой, моська кирпичом и вообще личность не то, чтобы хмурая, а серьёзная до безобразия, то не будет ложью, если сказать, что из всех людей Токуса ближе ему. И даже можно было бы сказать, что он для него как лучший друг. Но он не такой, так что мы этого не скажем. Если подумать и покопаться в памяти, то вы не вспомните ни одного мгновения, чтобы он смеялся и ни одного человека, который видел бы это явления, просто потому что этого никогда не было.
Вопрос, обращённый к нему, заставил парня слегка даже удивится, хотя конечно же он и виду не показал. И по идее, что в этом странного? Но не стоит забывать, что это Мадарао, а него всё никак у людей. «Поддерживаем ли связь, да…?» зачем-то повторил он про себя эти слова. Нет, они не поддерживали, не считали нужным. Точнее Мадарао не считал нужным, а если кто-то втихушку кому-то письма писал, то это уже не его заботы, главное, чтобы приказы выполняли как подобается. Сам же он понятия не имел, у кого как дела, если не брать во внимание официальную информацию.
- Нет. Это пустая трата времени. Только если пересекаемся по делу – в какой-то мере это даже прозвучало грубо, но это же правда. В какой-то мере. Даже Мадарао иногда ловил себя на мысли, что порой думает о том, как же они там. Но это лишь редкие мгновения, которые он тут же запихивает куда подальше, чтобы не мешались.
Пусть лицо парня и было каменным как самая суровая скала, но он внимательно следил за Рэни, за каждым её движением. И не потому что он играет в шпиона, собирая важную информацию, он вообще не имеет привычки кого-то косплеить. Это было что-то вроде привычки, он всегда старался не упускать ни малейшего движения, события, всё замечать. А уже даже и не старался, это происходило на автомате. Вот и сейчас Мадарао сразу заметил, что Рэни явно что-то гложит и что-то немаловажное и даже не думая о том, что это может быть что-то личное, он спросил  - вас что-то тревожит? – холодно, спокойно, без лишний эмоций. Но это тоже была своего рода забота… в его понимании.

Отредактировано Мадарао (30-11-2010 00:41:39)

Мадарао давно убедился в том, что жизнь штука странная, в какой-то мере жестокая и юмор у неё не абы какой, а чёрный. Она любит проверять людей на стойкость, она любит заставлять их сомневаться в выбранном решении и преподносить всяческие сюрпризы. И даже сами Третии не смогут со сто процентной уверенностью сказать, что понимают друг друга, потому что у каждого за стандартным "спасти Мир и быть полезным Богу" скрываются более глубокие причины. И никто не знает, у кого какие. Как бы близки они ни были, но давно поставили перед друг другом незримую стену, через которую никто не мог пробиться, да и не пытался. Смех, шутки, мечты, забавы... всё это давно в прошлом, всё это не более, чем воспоминания. И пусть Мадарао никогда не показывал виду, что ему так же весело, никогда со всеми не смеялся, никогда не позволял себе до конца расслабиться... эти воспоминия были так же дороги для него, как и всем. Он незримо даже для самого себя хранил их и когда порой находился один, то на лице появлялась спокойная безмятежность, а уголки губ складывались в подобие лёгкой, едва ощутимой улыбки. Такие редкие минуты, такие нереальные и никем не замечанные. Даже сам Мадарао не всегда понимал, что привычная маска спадала с лица. А ведь вся эта холодность, равнодушие, невозмутимость... это было не более чем маской, маской, что так плотно въелась и стала одним целым с ним ещё много лет назад. И она не просто была необходима ему, сейчас Мадарао даже и не вспомнит, когда и по какой причине одел её, казалось, что так было всегда, так было, так есть и так будет. В какой-то степени, эта маска даже помогает ему жить. И как капитан, многого у него никогда не будет, но он и никогда не жалел об этом, а может просто потому что и не думал об этом. Зачем думать о том, от чего не будет никакой пользы? Но порой в голове всё-таки появлялись другие мысли. Да, Мадарао думает не только о работе. Он так же думает о своих подчинённых. Не часто, но это бывает, а не часто по одной простой причине - сколько бы он не думал - ответ всё равно никогда не найдёт. Почему они согласились на эксперимент? Что послужило причиной - банальное "спасти всех и вся"? Да, по сути, сделав этот выбор, они лишились немногого, но в тоже время они многое потеряли. Почему Тэвак тоже пошла на это? Зачем так калечить свою жизнь? С одной стороны это даже хорошо,она всегда будет рядом, но с другой... нет, Мадарао не считал этот выбор ошибкой, он никогда не сомневался в этом и никогда не думал, что искалечил себе жизнь, но он такой как и все человек и тоже порой протеворчит сам себе. Он такой же как и все, просто принял другое решение, просто выбрал другую дорогу и просто всегда делает так, как подобается, всегда ведёт себя как нужно вести себя Капитану, ведь на нём лежит немалая ответственность и он это понимает и чувствам тут не место.
И Мадарао совсем не удивился тому, что Рэни не захотела отвечать на его вопрос, точнее, он знал, что именно так и будет. Парень никогда не был глупым и прекрасно понимал, почему Рэни решила промолчать, точнее на вопрос ответить другим воопросом. И Мадарао уже даже хотел ответить, как вдруг раздался стук в дверь и ему даже показалось, что этот стук порадовал Эпштейн, а может так и было. И ктобы мог подумать, что неожиданным гостем окажется никто иная, как его сестра - Тэвак? Даже не зная о чём она думает, Мадарао догадывался, что застать капитана с кружкой кофе, который кстати уже почти совсем остыл, в компании Смотрительницы Североамериканского Управления  это не то, что она ожидала увидеть. Она говорила спокойно, а выражение лица как всегда было серьёзным, быть может даже слишком. Хотя вести, прнесённый ей, не слишком удивили парня, в принципе этого-то и следовало ожидать. И мысли у Мадарао витали где-то далеко от сюда, но это отнюдь не значит, что он всех игнорирует, нет, просто думал не о том, что случилось и не о том, как Тэвак сообщила об этом. А о том, что нехорошо получается - он сидит, а она стоит и так и хотелось предложить ей кружку кофе... странные мысли, при чём очень. А ещё он внезапно понял, что устал. Просто устал, однако объяснения найти этой усталости парень не смог и всё спихнул снова на ничегонеделание. Говорить что-то Тэвак не было смысла, обращалась она к Рэни, Рэни же отвечать тоже пропала необходимость, поэтому покрутив в руках всё ту же кружку с кофе, Мадарао равнодушно посмотрел сперва на сестру, а после на Эпштейн.

Смотритель Рэни явно была взволнована известиями, чем, как ни странно, частично успокоила Тэвак. Теперь та окончательно уверилась, что не зря пошла именно сюда и ее решение было правильным, и мысленно перевела дух, пока дошла до стула и села, как будто расслаблено положив руки на колени. Но о расслабленности, конечно же, не могло быть и речи. Случись что - она готова была мгновенно вскочить и действовать. Что поделаешь - выучка, да и вряд ли сейчас в Ордене можно было найти хоть одного абсолютно спокойного человека.
Глупости, разве может кто-то в такое время сидеть ничего не делая!
Краем глаза Ворон непроизвольно глянула на брата.
Мадарао, конечно же, был как всегда спокоен, и бровью не повел, что называется, только компрометирующую кружку на стол все-таки поставил, не отпив. Признаться, его сестра частенько злилась на эту холодную невозмутимость, с которой он делал абсолютно все, а иногда и вовсе ненавидела ее. Порою так и хотелось сделать что-нибудь, что разбило бы дурацкую ледяную маску, хотя последнее время девушка все больше боялась, что под напускной личиной она не обнаружит ничего. Возможно, что сердце капитана Воронов давно превратилось в айсберг на дурацкой бесконечной Войне... И случись что, что выбьет сестру из колеи, доведет до слез (а для этого теперь требовалось что-то действительно невообразимое) - даже не шевельнется, даже молча не подставит плечо, как бывало когда-то в детстве. Может еще и поэтому она не позволяла себе таких слабостей как например слезы.
Сложно сказать, как давно ее посещают такие неутешительные мысли, но из Воронов, по ее мнению, разве что Токусе удавалось быть искренним хоть в чем-то. И, надо признаться, Тэвак завидовала ему белой завистью...
Но нет же, Мадарао все еще заботился о своих подчиненных и о своей сестре, как могло быть иначе? Или это просто было иллюзией? Со временем девушка перестала понимать кем стал ее брат, хотя ни за что в этом не признается даже самой себе. К тому же, кем бы он ни стал и какой путь бы не выбрал, она все равно будет во всем следовать за ним. Не бросит, поддержит - хотя нужна ли капитану Воронов ее поддержка? - и не усомниться в правильности его выбора. Она понимала, что дисциплина и самоконтроль - основополагающие в их деле. Как в общем-то и душевное равновесие, которого она за собой последнее время, к своему расстройству и ужасу, не наблюдала.
- Само по себе его поведение не вызывает особых вопросов, к тому же вряд ли кто верит, что он претворит свои слова в жизнь. Но кричать о убийстве начальства, не обращая внимание даже на присутствие Ворона - не самое разумное дело. Смею предположить, что услышь подобные слова кто-то не тот - проблем было бы не избежать, - Третья, не отвлекаясь на невеселые размышления, между тем ответила смотрительнице, лишь на секунду задумавшись, что бы все же сделал на ее месте брат, и вздохнула, - еще я не уверена, что подобную мысль он при его состоянии высказывал единожды.

Смех смотрительницы несколько озадачил Тевак, в первые мгновения на лице Третьей можно было легко прочитать удивление, затем смущение, но потом она все же вновь взяла себя в руки. С одной стороны - хорошо, что Эпштейн так оптимистично смотрела на ситуацию и не видела большой проблемы в поведении Бака Чана. С другой же - подобная реакция Ворона немного обидела. Не то что бы сильно. Но по всему выходило, что девушка, "услышав где-то звон" запаниковала и примчалась к начальству, аки цыпленок, кричавший "небо падает". Конечно, на участника элитного отряда никто такого не подумает, но Тевак чувствовала себя именно так. Кончики ушей, к счастью, спрятанные под волосами, заалели от подобия стыда. Ее боевой дух и так гонялся за плинутсом, а теперь еще это. К тому же ей сложно было не признаться хотя бы самой себе, что срочное сообщение было в какой-то степени лишь предлогом, чтобы праздно не бродить по Управлениям без дела. Нет, слова Чана действительно казались ей все же не настолько безобидными, насколько ее пыталась убедить Рэни. Но той явно лучше знать, так что протестовать было бессмысленно. Да, смотритель Азиатского Управления не был опасен Ватикану. Все было как раз-таки наоборот. А Ворон не слышала про китайца ничего плохого, так что не понимала рвения Рувелье и вообще Центра в целом сместить его. Ладно Комуи, подчиненное ему подразделение было разрушено в щепки, счастье, что большинство людей удалось спасти.
Но, наверное у них были свои причины, а причины начальства вместе с приказами не обсуждаются.
Ладно, все-таки лучше чувствовать себя глупо чем бесполезно, - философски рассудила девушка и, только тут заметив, что Рени уронила бумаги, бросилась ей помогать, кляня себя что задумалась, позволила выбить себя из колеи и потеряла бдительность.
- Хорошо, если вы считаете, что это ничем не грозит, то, наверное, так оно и есть, - все еще неуверенно отозвалась Тевак, положив на стол партию листов.