Персонажи: Саймон, Боб, Барбара, Готлиб - сотрудники НО

Все нормальные сотрудники САУ уже несколько дней работали вполсилы, потому что госпожа надзиратель… то есть смотрительница отчалила с фицияльным визитом в ГУ и практически никто не знал, что она уже вернулась. Кто-то гонял чаи, кто-то резался в картишки, кто-то читал великих поэтов эпохи романтизма, и только младшие научные сотрудники Саймон, Боб, Барбара и Готлиб вторые сутки дежурили в секретной лаборатории, где в огромном резервуаре спал Алма Карма, Первое Чрево. Справедливости ради следует сказать, что молодые люди были одними из самых перспективных специалистов САУ, вот только с непосредственным руководителем им не повезло – Эндрю Буллз был беспощаден и суров к юным светочам орденской науки. Страшнее были только Легори Пек и Рэни Эпштейн.
Впрочем, свои наряды вне очереди эти молодые и одаренные биологи широкого профиля вполне заслужили – не надо было пытаться дискредитировать Буллза в глазах Пека, приклеив ему к спине записку с надписью «Пни меня». Точнее, приклеил её Готлиб, а остальные трое огребли по принципу один за всех и все за одного. Так и оставил Буллз своих подопечных на трое суток в лаборатории со своим любимым пациентом, от которого не было ни одной жалобы за все время пребывания в САУ.
— Понимаешь, мы разные с тобой: Ты в клуб — я за книжки, ты больше собак любишь, а я кошек… - вздыхала Барбара, пытаясь очередной раз объяснить Готлибу, что они не очень-то подходят друг другу.
— … а я еще я по утрам лицо брею, а ты красишься, - пробубнил тот в ответ.
Воркование голубков прервал взволнованный голос Боба:
- Ребята! С-смотрите!
Барбара и Готлиб бросились к панелям приборов. На экранах в комнате мониторинга действительно происходило что-то странное: то все показатели активности жизненных процессов Первого Чрева приближались к максимуму, то резко сходили на нет. Барбара окинула в недоумении взглядом своих товарищей, собираясь задать вопрос, который напрашивался сам по себе, но в этот момент из столовой вместе с пирожками и кофе вернулся Саймон.
- А чё… контакты отошли что ли? – спросил  он, прожевав кусок пирожка.
- Точно! – Боб хлопнул себя по лбу так, что огромные очки чуть было не слетели с его носа. – Контакты! Как я сам до этого не додумался?!
На лице Готлиба явно читалось: «И правда, как, Леонардо недовинченный ты наш?»
- Что же теперь делать? – спросила Барбара.
- Надо доложить Буллзу! – решительно произнес Боб.
Готлиб задумчиво погладил подбородок:
- Нет, Буллз нам за это ещё неделю дежурств добавит.
Саймон решительно поставил пакет с пирожками и термос на панель управления, отчего несколько кнопок тревожно замигало.
- Вы мне его откройте, а я всё поправлю.
- А-а-а-а… - протянул Боб, собравшись усомниться в способностях товарища.
- Да я сто раз так делал, когда работал фельдшером! – махнул рукой Саймон.
Готлиб ободряюще похлопал Боба по плечу и почти прошептал ему на ухо:
- Нам-то чего волноваться? Не мы же полезем…
Одев стерильные перчатки и вооружившись пинцетом, Саймон отправился вниз. По его команде Боб потянулся к большой красной кнопке, открывавшей резервуар. Откуда же ему было знать, что от неё идет контакт прямиком к сигнализации? Программа резервуара затребовала пароль, и после минутного промедления из динамиков на всю комнату прогремел голос Буллза:
- Вы!!! Потерянные звенья эволюции! Вы нахрена по кнопкам долбите, когда я вас на дежурство оставил?!
От неожиданности Барбара вздрогнула и сбила локтем открытый термос. Кофе оказался на панели управления. Девушка принялась старательно собирать жидкость рукавом белоснежного халата, но только разнесла её ещё сильнее. Внутри панели послышался странный треск.
- Мистер Эндрю, это не мы! – ответил Готлиб.
- Эво как! – процедил Буллз. – Это у вас Алма Карма из комы вышел, из резервуара вылез и на кнопочку по незнанию нажал?
- Ребята! – в динамиках послышался голос Саймона. – Тут… парня нашего коротнуло…
Молодые ученые кинулись к окну обзора и увидели раскуроченный резервуар, облитого с ног до головы спецраствором Саймона и короткие вспышки электричества в клубе пара, поднимавшегося прямо над тем местом, где спал Первое Чрево.
- Эй! Что у вас там такое?! – нервно спросил Буллз.
- Ничего особенного, мистер Эндрю, - подал голос Саймон. – И мистеру Пеку так и передайте.
- Н-да? Сейчас доложу Пеку, пусть проверит вас, - процедил Буллз и отключился.
- Как ты, Саймон, самый тупой сотрудник НО, можешь обмануть Пека, самого умного сотрудника НО! – взвизгнул Боб.
Саймон принялся закатывать рукава:
- Сейчас ты у меня станешь самым мертвым сотрудником НО!
- Ладно, ребята, похоже, что с дежурств мы ещё год не вылезем… - подал голос Готлиб, гладя по голове рыдающую Барбару и печально смотря в  резервуарный зал

вернулся в игру

"Славно, славно, славно", нет, Легори ни в коем разе не будет сетовать на свое место работы, на свое обожаемое начальство, на своих идиотов, простите - сорвалось, высокоэрудированных и изобретательных подчиненных. Глава Научного Отдела Североамериканского Подразделения Черного Ордена (язык сломаешь, а не название должности), безусловно, любил свою работу, но иногда ему хотелось положить на стол Рени рапорт об увольнении. Но, из разогнавшегося поезда не прыгают. Особенно, когда он едет над водой. Поэтому мужчине остается лишь молиться кофейному богу и делать свое дело.
Когда это случилось, Пек сидел в кабинете и продолжал уже более вдумчиво разбирать бумаги проекта "Т", как он сам его прозвал, и проекта "Третьи экзорцисты", как надо было на самом деле. Немаленький - спасибо, шеф - стол был завален документами, копиями историй болезни, справками, графиками, отсортированными по строжайшей пековской системе. Доступ, так сказать, к телу он получит лишь с трех письменных согласий Смотрителя, подписках о невыезде и неразглашении, и с одного приказа с печатями трех человек. Волокиты можно избежать, просто обратившись к Апстейн, но тогда Пек должен будет заучить наизусть все документы по этим полукровкам и предоставить полный доклад о своих предположениях, подкрепленных голыми цифрами и графиками. Вот и сидел. Долго сидел. Пока дверь не распахнулась, и не влетел в усмерть перепуганный стажер. Который из семи новичков, дела которых покоятся у Легори в столе, генетику было до люстры.
- Что? - он хотел добавить нечто вроде "Вещай, смерд", но решил не пугать парня.
- Начальник! Резервуар с Чревом! - парень вот-вот сорвется на истерику - по глазам видно.
У Пека в горле пересохло, а воображение нарисовало атаку Акума, Графа и всей его семейки одновременно. Он не знал, что там за ерунда, но по лицу стажера понял, что запахло фармолином.
- Поубиваю всех к чертовой матери, - просипел он и вылетел из-за стола. Бедного стажера едва не впечатало в стену ногой Пека, а сам мужчина (не забыв в такой ситуации еще и запереть кабинет с секретными бумагами) летел к резервуару с Кармой внутри. В аппаратной он наткнулся на перекошенного от всех эмоций сразу Буллза. К стене жался еще один стажер, судорожно поправлявший съезжавшие с носа очки. Пек подлетел к окну, через которое был виден Карма и просипел еще более севшим голосом:
- Всех...под трибунал отдам, - и это при условии, что парня спасут, - Ты... - он указал на очкарика, - за мной.
Спустившись с Карме, Легори почти сорвал с себя халат и принялся вытирать им парня, похоже потерявшего сознание. В зал влетели остальные в усмерть перепуганные стажеры.
- Капельницу, палату, каталку, полотенца и три одеяла, - голос возвращался и, вместе с тем, Пек обрел дар адекватного мышления.
- Держись, парень, - он поднял испепеляющий взгляд на подошедшего, если не приползшего, Буллза и приказал:
- Телефон! Звоните в Азию! Мне нужна Апстейн! Быстро!!!!!

Отредактировано Legory Peck (23-12-2010 15:32:51)

Одна единственная мысль, одно единственное решение способны перевернуть всю жизнь человека. Кто-то называет это судьбой, а кто-то собственным выбором. Первым легче живется, вторые всю жизнь  в сомнениях, пытаясь принять верное решение. Но бывает и так, что твоя жизнь меняется из за выбора другого человека. Может быть это действительно судьба, ведь как бы ты не старался делать все правильно, чужие поступки тебе все равно не предугадать. И что же тогда?
– Остается смириться и принять.
– А если принять не получается? Что тогда делать?
– Если не в состоянии справиться с реальностью, ты можешь лишь сойти с ума. Лишиться рассудка, потерять себя, и придумать себе оправдание, что бы жить дальше.
– Какое унизительное существование.
– Тогда умри.
– Я не могу смириться, я не хочу терять себя и я не могу умереть.
– Может тогда просто все забыть? 
Вокруг все было не так, ни те декорации, ни те звуки, ни те запахи… ни те люди.
Тело почти не чувствуется, словно все нервные окончания законсервированы, и хотя они еще пригодны к использованию, но какие-то полуживые. Из-за этого мышцы будто ватные и в невесомости, одеяло почти не чувствовалось, словно оно было всего лишь иллюзией.
Алма смотрел на незнакомый потолок, пытаясь прогнать белую пелену, глаза еще не привыкли, хотелось потереть их ладонями, но руки отказывались шевелиться, лишь непослушно дергая пальцами. Было отвратительно неприятно, казалось уж лучше боль от разрываемой плоти, нежели это полузабытье всего организма.
Парень было попытался окликнуть кого нибудь из суетившихся возле него, но сухие губы не желали разлепляться, кожа давно забыла, что такое воздух и отказывалась идти с ним на контакт.
Может стоит как всегда чуть-чуть подождать? Но было не как всегда, парень это отлично чувствовал, ни его состояние, ни место не были ему знакомы.
Первое чрево лежало на кровати, придя в сознание, его тело начало восстанавливаться. Швы медленно срастались, кожа принимала нормальную человеческую структуру, волосам возвращался их пигмент. Неподвижный мальчишка по-прежнему смотрел в потолок, не привычно для него, словно поспорил сам с собой, что пролежит так хотя бы пока не восстановиться зрение.
Какое-то время спустя Алма уже наблюдал за суетившимися в комнате людьми. Телу вернулась подвижность, и перед глазами стояла четкая картина.
- Где я? – прохрипел, не знакомый ему голос.